Доминирующая раса - Страница 110

110

Но Элия Наумович работал с группой. Всего лишь касался кого-то, вел на другое место, сажал или просил встать. И вдруг оказывалось, что все мы телепаты потрясающей силы, способные прочитать не только сиюминутные эмоции — высший пилотаж для человека, — но даже воспоминания о прошлом…

«Да нет, Яна, что ты! — отмахивался он, смеясь. — Это не телепатия, это другое. До местера Вольфа нам всем как до неба».

Правда, что это, если не телепатия, он объяснить не мог.

Что-то происходило. Менялось. Я не понимала, что именно: обстановка была другая, люди, язык. Мне казалось естественным, что я иначе реагирую.

Под конец я стала замечать, что все реже и реже смотрю на браслетник, когда разговариваю с кем-то, и чаще — в лицо собеседнику. И задумалась, а не сдать ли мне экзамен на язык?

Посмотрела на все эти падежи и спряжения, и решила, что все равно жить на Урале не буду. Во-первых, я здесь ни к чему. Я ассистент мастера по работе с биологическим оружием и привязана к питомнику. Во-вторых, я понятным образом привязана к самому мастеру.

В-третьих, я бы никогда не выбрала Седьмую Терру местом своего жительства. Я об этом подумала еще в тот раз, когда впервые попала на нее, очень давно. Природа подарила этому миру разве что Ясные гроты — пещеры в горах, где основной породой является минерал вроде кварца, прозрачный как стекло. Да, там красиво. Но планета неуютна. Мало воды, небо скорее серое, чем голубое, нет вечерних и утренних зорь — солнце отказывается играть красками, пересекая линию горизонта. Местная флора не имеет аналога цветов. Местная фауна не радует глаз.

Все, что здесь есть хорошего, создано руками людей. Белый Кремль. «Сады Аэлиты». Бесчисленные парки. Здания мэрии, Главного управления флота, парламента. Стадионы. Театры. Храмы. Сколько здесь живет миллионов человек, я даже не прикидывала. Ясно, что не один и не два. Здесь самый высокий в Ареале средний уровень жизни. Бесплатное высшее образование. Бесплатная медицина. Но чтобы жить здесь, нужно смириться с вечно серым небом и белесым пятном на нем. Поэтому здесь очень много развлекательных центров и луна-парков, поэтому объявляются конкурсы на роспись стен жилых домов — классическая живопись, граффити, забавы в технике фотореализма; каждую ночь без всякого повода показывают голографические фейерверки, невероятно красивые и хитроумные…

Я считала дни до того, как вернусь на Землю-2.

И — при всей силе духа семитерран, при всей их грозной непримиримости, мне было их жаль.

— Танцевать! — объявила Полина, второй оператор в питомнике, моя будущая заместительница по преподаванию. — Всем! Ну-ка, поднимайтесь! А смотрите, что мы умеем!

Её Найт послушно встал на задние лапы.

Вид у нукты был обреченный.

Даже драконьи чувство пространства, пластика, координация и владение своим телом не годятся для того, чтобы составить в этом деле компанию маленькой мягкокожей женщине.

Я начала икать от смеха, а Малыш так просто сел и сидел в изумлении.

Он совершенно не повзрослел. Участие в боях показалось ему очень веселой игрой. Набегали злые, глупые, Малыш убивал. Хорошо!

…праздновали начало первого учебного года в возрожденной Академии. По земному времени настало двадцать шестое августа. По местному — близился сезон дождей, и мы радовались последним ясным денькам.

Закончился отбор. К нам приехали полторы сотни спортивных девчонок, готовых пойти воевать. Девяносто остались.

Я улыбалась. Впервые у меня получалось делать это по-человечески. Не растягивая нижнюю губу, чтобы состроить похожую на улыбку гримасу, а нормально, сверкая зубами… Да, два верхних передних у меня — третьей очереди. А что вы хотели? Чтобы у экстрим-оператора все зубы остались естественными? Выбили здесь же, на Земле-2, во время подавления мятежа…

А раньше их, моих верхних зубов, никто не видел.

У меня все никак не вырабатывалась привычка пользоваться мимикой. Ну и зрелище, наверное, было, когда я по полчаса корчила рожи перед зеркалом. Все движется, все чувствует. Очень странное ощущение.

Представьте, что у вас вместо стоп вдруг появились кисти, словно на руках. С длинными пальцами. И вы можете брать ими предметы, скручивать кукиши… зато ходить не очень удобно.

Вот приблизительно так.

А Дитрих улетел на Древнюю Землю по делам и не возвращался месяц. Мы разговаривали с ним по галактической целую минуту каждый день. Уйму казенных денег спустили. Ха! Беседу мастера по работе с живым оружием и преподавателя Академии Джеймсона просто обязано было оплачивать государство.

Хотя бы в качестве компенсации.

Я очень скоро на собственной шкурке прочувствовала, что такое учить подростков. Да еще бешеных подростков с хорошей физической подготовкой.

Неужели мы с подругами тоже были такими? Лимар, Элен, Николь — точно. Я помню их.

Неужели — и я?

Я вела практику. То есть мы. С Малышом. И мне жаловались, что нукты неуправляемы, что некоторые элементы боя невыполнимы, что идея «среза влет» противоречит законам физики, и что кто-то пихает кого-то своей здоровенной башкой прямо в задницу, обнаруживая гадский характер.

Бедная Даниэла. Как же мы ее доводили.

Я смеялась, а потом вспоминала, что через несколько лет эти девчушки, которые уже не годятся мне в сестры, хотя еще не годятся в дочери, — встанут в строй. Даже если война к тому времени кончится, — наша профессия опасна и в мирное время. Они могут погибнуть.

А я останусь. И буду учить новых. И новых. А они будут уходить и уходить, и кто-нибудь, может, вернется посмотреть, как теперь там, где тебя примут с радостью… Но, скорее, придут те, кто потерял оружие — сухие, с прямой спиной, с безжизненными глазами, в глубине которых надежда…

110